Название: Разведи огонь, если твердо выбираешь меня
Форма: текст
Размер: мини, 1300 слов
Пейринг: Сяо Чжань / Ван Ибо
Категория:слэш
Жанр: фэнтэзи!АУ, один из персонажей мифологическое создание
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: смесь из мифологий разных стран, моргни-и-не-заметишь упоминание модификаций тела и расчлененки
Краткое содержание: Тот, кто не видел праздник фэйри на холмах, не видел подлинной красоты
Примечание: В детстве автора уронили вниз головой в чан с мифами и легендами разных стран, да так и оставили. С той поры он любит фьюжн. "Слишкомфэнтэзи" по мнению альфа-ридера.
В октябре никто из деревенских жителей не выходил за околицу. По ночам на холмах пылали костры, туманы стелились по долине, а женщины запирали двери покрепче и прижимали к себе детей. Вместо колыбельных призрачные голоса шептали из углов:
«Иди сюда, маленький. Иди к нам, мы сделаем тебя принцем. Мы сделаем тебя принцессой. Горы золота будут твоими. Иди к нам».
Почти никто из тех, кто поверил голосам, не вернулся. Холмы поглотили их всех, сделали игрушками фей. Осенний двор не выпускал Подменышей из своих пещер.
Художник приехал из города рано утром, накануне Самайна. Конь его легко преодолел круг из соли и железа и замер словно вкопанный на маленькой площади — как раз перед домом старосты. Все жители деревни сбежались посмотреть на незваного гостя. В это время года мало кто рисковал появляться в этих краях.
Художник спрыгнул с коня, раскланялся и попросил принести кружку воды. Он скакал всю ночь напролет, чтобы успеть, и плащ его поседел от пыли и праха, что кружились над холмами в октябре.
Дочка старосты первая, кто не побоялся, поднес путнику воду. В благодарность он поцеловал мозоли на ее руках, словно она была благородной дамой, а не деревенской простушкой. А потом улыбнулся так, что сердца всех девушек и парней, собравшихся на площади, растаяли в ту же секунду. Он рассказал, что художник из Города-на-горе и что получил срочный заказ, ради которого ему пришлось срочно отправиться в дорогу.
«Лишь здесь, — сказал он, продолжая улыбаться, — смогу я увидеть истинное пламя костров фэйри. Никогда не встречал я владык Неблагого двора, никогда даже издали не видел костров Самайна, но мне предложили такую цену, что я не смог удержаться».
Староста покачал головой. Он всю жизнь прожил в этой деревне, он каждый год слышал голоса фэйри. Его старший сын много лет назад исчез в холмах как раз накануне Самайна.
«Только за ограду не выходи, — староста забрал кружку из рук художника. — Что бы тебе ни обещали, не выходи за ограду. Они мастера обмана, они обведут тебя вокруг пальца и сделают из тебя куклу на потеху своей Королеве».
Художник поклонился еще раз. Дочка старосты мечтательно посмотрела на родинку под его нижней губой. Она видела фэйри, она гуляла по холмам, но никогда не встречала она столь красивых людей, а о художниках только слышала.
«Могу я попросить приют на одну ночь? Завтра утром, лишь отгорит пламя Самайна, я вернусь в город».
Староста с готовностью предложил ему одну из комнат в своем доме.
Художник лукавил. Жителям деревни он рассказал только часть правды. Его звали Сяо Чжань, и в Городе-на-горе его слава гремела. Очередь за картинами выстроилась на два года вперед. Он отказывался рисовать портреты, но каждый богатый горожанин мечтал видеть в своем доме работу Сяо Чжаня.
На его полотнах рыцари сражались с чудовищами, спасали принцесс, танцевали на балах. Ни один из рыцарей не был похож на другого.
Лишь Сяо Чжань знал, что каждую ночь из теней его дома выходит прекрасный юноша, чья кожа сияла в лунном свете, а волосы меняли оттенок чаще, чем мэр — фаворитов.
Ван Ибо был одним из Подменышей. Одним из тех, кого увели за собой голоса фэйри. При Осеннем дворе считался он одним из лучших танцоров — хозяин его заменил всю кровь жидким серебром, а ноги выковал из редкого металла, чей секрет знали только фэйри. Однажды он смог поразить саму Королеву, и в благодарность за это даровала она ему несколько часов свободы.
Когда и как увидел Ибо Сяо Чжаня, он бы и сам не вспомнил, но после первой же случайной встречи спрятался ночью в тенях его штор.
Сяо Чжаню тогда в первый раз заказали картину — герой, убивающий дракона. Он сделал уже сотню набросков, но все было не то. Когда он в очередной раз порвал лист бумаги, пламя свечей в мастерской задрожало, а из теней шагнул Ибо.
«Если хочешь, я помогу тебе».
Сяо Чжань завороженно схватился за карандаш.
Все его рыцари и все его герои — это был только Ван Ибо, хотя самый придирчивый критик не нашел бы большого сходства между моделями. Для каждой картины он менял черты лица, те плавились и таяли, словно воск от свечей — и Сяо Чжань лепил его нос, подбородок и скулы по своему усмотрению. Нежная кожа казалась прохладной под чуткими пальцами.
Свою первую картину Сяо Чжань так и не продал заказчику, чтобы под утро вернуть Ибо его лицо. Он всегда целовал на прощание серебряные губы и глаза цвета топаза. Он целовал длинную шею и ноги, не знавшие устали. Он был готов целовать их при свете луны и при свете солнца, но с первым лучом зари Ибо должен был вернуться к Неблагому двору.
Сяо Чжань почти возненавидел свои картины. Еще сильнее он возненавидел солнечный свет.
— Я слышал Королеву. Ты можешь спасти меня, — Ибо лежал на полу его мастерской и ловил ладонями огненных мотыльков.
— Я готов. Как я могу это сделать?
— Слишком опасно. Если ты проиграешь, ты останешься при Дворе навсегда. Я... я хочу, чтобы ты стал самым известным художником, а не игрушкой фэйри, — мотыльки разлетелись по комнате. Голос Ибо задрожал.
Сяо Чжань провел ладонью по его обнаженному животу. Он знал, что там течет серебро вместо крови, что Подменыши уже не люди, но он был согласен рискнуть.
— Расскажи, что я должен сделать.
На седьмую ночь седьмого месяца Ибо сдался. Времени перед Самайном оставалось совсем немного.
Ночь растаяла в разноцветном пламени костров. Тот, кто не видел праздник фэйри на холмах, не видел подлинной красоты. Единороги и драконы, лисы с девятью хвостами и химеры кружились по небу, рассыпая снопы искр. Сяо Чжань единственный, кто вышел на улицу. Несколько минут смотрел он на темные окна домов, на желтые тыквы на грядках, на крошечный пруд, где днем староста с гордостью показал ему карпов. Смотрел, словно не мог насмотреться, словно пытался навсегда запомнить и деревенскую улицу, и слегка пожухшую траву, и стебли бамбука.
А потом Сяо Чжань глубоко вздохнул и отправился в сторону холмов. Никто не пытался его остановить, лишь верный конь грустно заржал в стойле.
Королева ши ждала его во всем блеске красоты. Золотые волосы струились до земли, алое платье оттеняло бледную кожу, острые клыки ждали свежей крови.
Ибо на коленях стоял возле ее ног, и Королева перебирала пальцами фиолетовые кудри.
— Я знаю, зачем ты пришел сюда, смертный, — усмехнулась она. — Обратной дороги не будет. Ты станешь одним из Подменышей. Но в благодарность за твою смелость, я щедро награжу тебя. Ты будешь моей личной игрушкой. Давно не было у меня новых детей.
Сяо Чжань слышал стоны и возгласы — зависти и восторга, но смотрел лишь на Ибо. На его бесстрастном лице не дрогнул ни один мускул.
— Отпусти его, Королева, — мягко попросил он. — Забери меня вместо него.
— Ох, уж эти смертные и эта их «любовь», — лицо ее вмиг растеряло всю красоту. Теперь Сяо Чжань видел оскалившуюся злобную старуху с огромной бородавкой на носу.
— Отпусти Ибо, — повторил он.
И Королева протянула к Сяо Чжаню руки с огромными когтями. Кровь фонтаном брызнула вверх.
Он знал, что будет больно. Он не знал, насколько это больно, когда выдирают твое сердце, когда жадно пожирают плоть на твоих глазах, когда голосовые связки натягивают вместо струн.
— Отпусти Ибо, — шепнула лютня. — Отпусти Ибо, Королева.
Она вздрогнула, выпустила инструмент.
Но трава на холмах, ветер в деревьях, облака на небе зашептали, запели хором: «Отпусти Ибо, Королева».
Впервые за сотни лет она побежала, зажимая ладонями уши. Песня преследовала ее по пятам. Осенний двор в панике метался по холмам, затаптывая собственные костры.
Лишь Ибо продолжал стоять на коленях, все крепче прижимая к себе лютню.
Лютню, которая пела голосом Сяо Чжаня.
Мало кто в наши времена помнит древний закон, гласящий «кровь за кровь и жизнь за жизнь». Никто за столетия не решился отправиться в холмы, чтобы предложить фэйри обмен: свое сердце в обмен на чужую свободу. А из тех, кто решился, лишь двое оказались сильнее Неблагого Двора.
Утром вернулись они в деревню, Художник и его Подменыш. В жилах Ибо все еще текло серебро, глаза напоминали цветом топазы, а ноги могли станцевать самый сложный вальс. Но больше он не боялся света солнца, никто не звал его вернуться, никто не требовал развлекать на Балу.
Поговаривали, Королева еще много лет боялась любого шороха, вот и перестали зажигать фэйри костры Самайна. Но Сяо Чжань не знал, правда это или нет.
Больше он не возвращался в деревню. В Городе-на-горе ждало много работы, и серебряные губы Ибо, и глубокий голос, и огонь в камине.
Форма: текст
Размер: мини, 1300 слов
Пейринг: Сяо Чжань / Ван Ибо
Категория:слэш
Жанр: фэнтэзи!АУ, один из персонажей мифологическое создание
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: смесь из мифологий разных стран, моргни-и-не-заметишь упоминание модификаций тела и расчлененки
Краткое содержание: Тот, кто не видел праздник фэйри на холмах, не видел подлинной красоты
Примечание: В детстве автора уронили вниз головой в чан с мифами и легендами разных стран, да так и оставили. С той поры он любит фьюжн. "Слишкомфэнтэзи" по мнению альфа-ридера.
В октябре никто из деревенских жителей не выходил за околицу. По ночам на холмах пылали костры, туманы стелились по долине, а женщины запирали двери покрепче и прижимали к себе детей. Вместо колыбельных призрачные голоса шептали из углов: «Иди сюда, маленький. Иди к нам, мы сделаем тебя принцем. Мы сделаем тебя принцессой. Горы золота будут твоими. Иди к нам».
Почти никто из тех, кто поверил голосам, не вернулся. Холмы поглотили их всех, сделали игрушками фей. Осенний двор не выпускал Подменышей из своих пещер.
Художник приехал из города рано утром, накануне Самайна. Конь его легко преодолел круг из соли и железа и замер словно вкопанный на маленькой площади — как раз перед домом старосты. Все жители деревни сбежались посмотреть на незваного гостя. В это время года мало кто рисковал появляться в этих краях.
Художник спрыгнул с коня, раскланялся и попросил принести кружку воды. Он скакал всю ночь напролет, чтобы успеть, и плащ его поседел от пыли и праха, что кружились над холмами в октябре.
Дочка старосты первая, кто не побоялся, поднес путнику воду. В благодарность он поцеловал мозоли на ее руках, словно она была благородной дамой, а не деревенской простушкой. А потом улыбнулся так, что сердца всех девушек и парней, собравшихся на площади, растаяли в ту же секунду. Он рассказал, что художник из Города-на-горе и что получил срочный заказ, ради которого ему пришлось срочно отправиться в дорогу.
«Лишь здесь, — сказал он, продолжая улыбаться, — смогу я увидеть истинное пламя костров фэйри. Никогда не встречал я владык Неблагого двора, никогда даже издали не видел костров Самайна, но мне предложили такую цену, что я не смог удержаться».
Староста покачал головой. Он всю жизнь прожил в этой деревне, он каждый год слышал голоса фэйри. Его старший сын много лет назад исчез в холмах как раз накануне Самайна.
«Только за ограду не выходи, — староста забрал кружку из рук художника. — Что бы тебе ни обещали, не выходи за ограду. Они мастера обмана, они обведут тебя вокруг пальца и сделают из тебя куклу на потеху своей Королеве».
Художник поклонился еще раз. Дочка старосты мечтательно посмотрела на родинку под его нижней губой. Она видела фэйри, она гуляла по холмам, но никогда не встречала она столь красивых людей, а о художниках только слышала.
«Могу я попросить приют на одну ночь? Завтра утром, лишь отгорит пламя Самайна, я вернусь в город».
Староста с готовностью предложил ему одну из комнат в своем доме.
Художник лукавил. Жителям деревни он рассказал только часть правды. Его звали Сяо Чжань, и в Городе-на-горе его слава гремела. Очередь за картинами выстроилась на два года вперед. Он отказывался рисовать портреты, но каждый богатый горожанин мечтал видеть в своем доме работу Сяо Чжаня.
На его полотнах рыцари сражались с чудовищами, спасали принцесс, танцевали на балах. Ни один из рыцарей не был похож на другого.
Лишь Сяо Чжань знал, что каждую ночь из теней его дома выходит прекрасный юноша, чья кожа сияла в лунном свете, а волосы меняли оттенок чаще, чем мэр — фаворитов.
Ван Ибо был одним из Подменышей. Одним из тех, кого увели за собой голоса фэйри. При Осеннем дворе считался он одним из лучших танцоров — хозяин его заменил всю кровь жидким серебром, а ноги выковал из редкого металла, чей секрет знали только фэйри. Однажды он смог поразить саму Королеву, и в благодарность за это даровала она ему несколько часов свободы.
Когда и как увидел Ибо Сяо Чжаня, он бы и сам не вспомнил, но после первой же случайной встречи спрятался ночью в тенях его штор.
Сяо Чжаню тогда в первый раз заказали картину — герой, убивающий дракона. Он сделал уже сотню набросков, но все было не то. Когда он в очередной раз порвал лист бумаги, пламя свечей в мастерской задрожало, а из теней шагнул Ибо.
«Если хочешь, я помогу тебе».
Сяо Чжань завороженно схватился за карандаш.
Все его рыцари и все его герои — это был только Ван Ибо, хотя самый придирчивый критик не нашел бы большого сходства между моделями. Для каждой картины он менял черты лица, те плавились и таяли, словно воск от свечей — и Сяо Чжань лепил его нос, подбородок и скулы по своему усмотрению. Нежная кожа казалась прохладной под чуткими пальцами.
Свою первую картину Сяо Чжань так и не продал заказчику, чтобы под утро вернуть Ибо его лицо. Он всегда целовал на прощание серебряные губы и глаза цвета топаза. Он целовал длинную шею и ноги, не знавшие устали. Он был готов целовать их при свете луны и при свете солнца, но с первым лучом зари Ибо должен был вернуться к Неблагому двору.
Сяо Чжань почти возненавидел свои картины. Еще сильнее он возненавидел солнечный свет.
— Я слышал Королеву. Ты можешь спасти меня, — Ибо лежал на полу его мастерской и ловил ладонями огненных мотыльков.
— Я готов. Как я могу это сделать?
— Слишком опасно. Если ты проиграешь, ты останешься при Дворе навсегда. Я... я хочу, чтобы ты стал самым известным художником, а не игрушкой фэйри, — мотыльки разлетелись по комнате. Голос Ибо задрожал.
Сяо Чжань провел ладонью по его обнаженному животу. Он знал, что там течет серебро вместо крови, что Подменыши уже не люди, но он был согласен рискнуть.
— Расскажи, что я должен сделать.
На седьмую ночь седьмого месяца Ибо сдался. Времени перед Самайном оставалось совсем немного.
Ночь растаяла в разноцветном пламени костров. Тот, кто не видел праздник фэйри на холмах, не видел подлинной красоты. Единороги и драконы, лисы с девятью хвостами и химеры кружились по небу, рассыпая снопы искр. Сяо Чжань единственный, кто вышел на улицу. Несколько минут смотрел он на темные окна домов, на желтые тыквы на грядках, на крошечный пруд, где днем староста с гордостью показал ему карпов. Смотрел, словно не мог насмотреться, словно пытался навсегда запомнить и деревенскую улицу, и слегка пожухшую траву, и стебли бамбука.
А потом Сяо Чжань глубоко вздохнул и отправился в сторону холмов. Никто не пытался его остановить, лишь верный конь грустно заржал в стойле.
Королева ши ждала его во всем блеске красоты. Золотые волосы струились до земли, алое платье оттеняло бледную кожу, острые клыки ждали свежей крови.
Ибо на коленях стоял возле ее ног, и Королева перебирала пальцами фиолетовые кудри.
— Я знаю, зачем ты пришел сюда, смертный, — усмехнулась она. — Обратной дороги не будет. Ты станешь одним из Подменышей. Но в благодарность за твою смелость, я щедро награжу тебя. Ты будешь моей личной игрушкой. Давно не было у меня новых детей.
Сяо Чжань слышал стоны и возгласы — зависти и восторга, но смотрел лишь на Ибо. На его бесстрастном лице не дрогнул ни один мускул.
— Отпусти его, Королева, — мягко попросил он. — Забери меня вместо него.
— Ох, уж эти смертные и эта их «любовь», — лицо ее вмиг растеряло всю красоту. Теперь Сяо Чжань видел оскалившуюся злобную старуху с огромной бородавкой на носу.
— Отпусти Ибо, — повторил он.
И Королева протянула к Сяо Чжаню руки с огромными когтями. Кровь фонтаном брызнула вверх.
Он знал, что будет больно. Он не знал, насколько это больно, когда выдирают твое сердце, когда жадно пожирают плоть на твоих глазах, когда голосовые связки натягивают вместо струн.
— Отпусти Ибо, — шепнула лютня. — Отпусти Ибо, Королева.
Она вздрогнула, выпустила инструмент.
Но трава на холмах, ветер в деревьях, облака на небе зашептали, запели хором: «Отпусти Ибо, Королева».
Впервые за сотни лет она побежала, зажимая ладонями уши. Песня преследовала ее по пятам. Осенний двор в панике метался по холмам, затаптывая собственные костры.
Лишь Ибо продолжал стоять на коленях, все крепче прижимая к себе лютню.
Лютню, которая пела голосом Сяо Чжаня.
Мало кто в наши времена помнит древний закон, гласящий «кровь за кровь и жизнь за жизнь». Никто за столетия не решился отправиться в холмы, чтобы предложить фэйри обмен: свое сердце в обмен на чужую свободу. А из тех, кто решился, лишь двое оказались сильнее Неблагого Двора.
Утром вернулись они в деревню, Художник и его Подменыш. В жилах Ибо все еще текло серебро, глаза напоминали цветом топазы, а ноги могли станцевать самый сложный вальс. Но больше он не боялся света солнца, никто не звал его вернуться, никто не требовал развлекать на Балу.
Поговаривали, Королева еще много лет боялась любого шороха, вот и перестали зажигать фэйри костры Самайна. Но Сяо Чжань не знал, правда это или нет.
Больше он не возвращался в деревню. В Городе-на-горе ждало много работы, и серебряные губы Ибо, и глубокий голос, и огонь в камине.
@темы: Мифология, G - PG-13, бочжани, Periwinkle, Текст
-
-
05.04.2020 в 15:13-
-
05.04.2020 в 15:16-
-
05.04.2020 в 15:23Спасибо
-
-
05.04.2020 в 15:29-
-
05.04.2020 в 16:17-
-
05.04.2020 в 16:29-
-
06.04.2020 в 04:25а подменыш сможет жить без фей? и относительно человека они долго живут?
автор, спасибо за историю!